Осень  шла по длинной, усеянной толстым, пряным и душистым ковром опавших листьев лесной дорожке. Лес был таким сказочным и ярким, но, в то же время, казался тусклым и немного печальным. Листья падали, будто с небес, плавно кружились, и с тихим шорохом ложились на землю. Тропинка кружила между невидимыми для посторонних глаз преградами, извивалась и стремительно удалялась вперед, будто спешила куда-то, хотела убежать и скрыться в тени нависавших над ней вековечных деревьев-гигантов. Они гнулись к ней, тяжко вздыхая, то ли от безмерной усталости, то ли хотели легонько прикоснуться к кустарникам, чьи ветки ломились от спелых, играющих красками,  сочных плодов, а, может, хотели незаметным ловким движением подхватить и прижать к себе своих маленьких детей, которые неумолимо покидают их в каждый раз, снова и снова. Я часто думала над тем, что деревьям наверняка тяжело и горько расставаться с листвой, они кричат безмолвным криком, но расставание неизбежно.

            Все вокруг будто в сладкой дреме, здесь не знают, что такое время. Солнечным лучам лишь изредка удавалось пробиться в это полусонное царство сквозь могучие ветви и широкие кроны, а, может, они просто боялись нарушить это странное, даже пугающее молчание, эту сказочную тишину? И лишь деревья осмеливались тихо шептать, то ли друг другу, то ли целому миру. Они не ждут ответа, не ищут сочувствия, не нуждаются в помощи, они лишь ведают свои истории, которые не будут услышаны, шепчут в пустоту, в вечность. Казалось, ничто не способно сломать веру в то, что здесь все останется таким же девственно чистым и прекрасным навсегда. 

            Где-то за горизонтом вскрикнула стайка напуганных птиц. Лес услышал неведомые прежде звуки стального заточенного лезвия пилы о древесину, хруст ломящихся веток от падающих деревьев и, ломивших их, вонючих старой резиной, шин монстра из кучи ржавого металлолома. Несло сигаретным дымом и свирепостью. Комбайны издавали оглушительный рев и оставляли после себя черные, жирные, липкие пятна, целые вязкие болота бензина, нефти и мазуты, они испаряли едкие, обжигающие, токсичные газы - смертельная смесь бессердечия и безграничных возможностей. Все всполошилось, дико кричало, стонало, умоляло, рыдало! Пыталось предупредить: “Бегите! Спасайтесь!!!”, но спасения нет. Воздух был цвета асфальта, да и на вкус таким же, черные клубы дыма заслонили все. Гул лезвий, треск, ругань, удушающая вонь. С высоты птичьего полета открывалось ужасающее зрелище – целая армия прогнивших, ревущих, зубастых, диких железных машин во главе с самым прекрасным созданием Творца – человеком.

              Километры жизни уничтожались за считанные минуты, уже безжизненные бревна, которые пару минут назад были величественными деревьями, что наслаждались первыми лучами утренней зари, погружались, бросались, швырялись в грузовики, которые удалялись со скоростью света, оставляя после себя дополнительную порцию – облако черного дыма, и вскоре возвращались за следующей партией. Прекрасное было изуродовано, живое превращалось в прах. Следы увязших в собственноручно созданной грязи ботинок, бесчисленное количество окурков и все еще теплые отрубленные деревья валялись во всей этой дряни, как отбросы. В лесу воцарился невообразимый хаос, он продолжался на протяжении нескольких суток. С каждым днем поле битвы все больше напоминало вторжение дьявола, создание ада на этом клочке земли. Солнцу на закате с каждым днем, с каждым вечером приходилось наблюдать все более пугающую картину: обтесанные стволы деревьев, коряги, торчащие из земли, повсюду грязь, горящие кучи мусора выбрасывали в небо столбы дыма, адская вонь и беспрестанный гул, вой, рев, не говоря о дико напуганных животных, их навсегда уничтоженных домов, их изуродованных, кровавых трупах, валяющихся повсюду. По ним расхаживали, топтались, ездили, словно не обращая внимания... И все уменьшающаяся площадь еще не убитого леса, в ожидании своей страшной, неизбежной участи. 

            Все кончено. Жизнь, что зарождалась, развивалась, творила и без остатка дарила миру красоту годами, веками была уничтожена, стерта дотла, превращена в ничто, в пустоту, в безжизненную пустыню, в уродство. За несколько часов. Визит человека. Его благодарность. Его МОГУЩЕСТВО.